Рафаэль Сабатини
Одиссея Капитана Блада
Питт, несомненно, осуждали поведение Блада, считая, что молодой и здоровый
человек, обладающий военным опытом, мог бы помочь правому делу, а он в этот
решающий день остается в стороне, мирно покуривает трубку и ухаживает за
цветами, в то время как все мужественные люди собираются примкнуть к
защитнику протестантской церкви и готовы даже отдать за него свои жизни,
лишь бы только он взошел на престол, принадлежащий ему по праву.
Если бы Бладу пришлось обсуждать этот вопрос с сестрами Питт, он сказал
бы им, что, вдоволь побродив по свету и изведав множество приключений, он
намерен сейчас продолжать заниматься делом, для которого еще с молодости был
подготовлен своим образованием. Он мог бы сказать, что он врач, а не солдат;
целитель, а не убийца. Однако Блад заранее знал FIX ответ. Они заявили бы
ему, что сегодня каждый, кто считает себя мужчиной, обязан взять в руки
оружие. Они указали бы ему на своего племянника Джереми, моряка по
профессии, шкипера торгового судна, к несчастью для этого молодого человека
недавно бросившего якорь в бухте Бриджуотера. Они сказали бы, что Джереми
оставил штурвал корабля и взял в руки мушкет, чтобы защищать правое дело.
Однако Блад не принадлежал к числу людей, которые спорят. Как я уже сказал,
он был самостоятельным человеком.
Закрыв окна и задернув занавески, он направился в глубь уютной,
освещенной свечами комнаты, где его хозяйка, миссис Барлоу, накрывала на
стол. Обратившись к ней, Блад высказал вслух свою мысль:
-- Я вышел из милости у девушек, живущих в доме через дорогу.
В приятном, звучном голосе Блада звучали металлические нотки, несколько
смягченные и приглушенные ирландским акцентом, которые не могли истребить
даже долгие годы блужданий по чужим странам. Весь характер этого человека далее